Список литературы, рекомендованной для чтения по теме "Безопасность"

А.Иванов

« Как неразлучные друзья в огне не горели»

Зашли однажды в пасмурный осенний день медвежонок Миша и зайчонок Ваня к лисоньке Лизе. А у неё посредине комнаты большая ёлка стоит. У подножия вата будто снег белеет. На ветках - гирлянда разноцветных лампочек и “бенгальские огни”.

- Вы что, заранее к Новому году готовитесь? - удивился зайчонок.

- Ёлка у нас теперь круглый год стоять будет, - похвасталась лисонька. - Мы родом из леса. И как сказала мама: “Пусть ёлка всегда будет с нами как напоминание о родных краях!” Мы хотели пять ёлок поставить, да места мало.

- Здорово! - восхитился медвежонок. - Мы живём на первом этаже, и я обязательно берлогу прямо под полом сделаю. Ну, тоже как напоминание родителям, откуда они в город заявились.

- А давайте сейчас праздник устроим, пока мама на работе, - вдруг предложила лисонька.

- Вроде бы новогодний? - спросил зайчонок.

- Просто лесной. - И лисонька уточнила: - Не вроде бы новогодний, а вроде бы лесной!

- Люблю праздники, - солидно кивнул медвежонок. - А чем угощать будешь?

- Чаем фруктовым. С пряниками медовыми.

- Медовыми? - оживился Миша.

- А морковка найдётся? - шмыгнул носом зайчонок.

- Морковки нет, - вздохнула маленькая хозяйка. - Зато большой кочан капусты есть.

- Сгодится, - согласился зайчонок. - Есть так есть. Съем! - уверенно пообещал он.

- Распределим обязанности, - подражая взрослым, сказала Лиза, ей нравилось быть хозяйкой. - Я твою рубашку, Миша, поглажу. Она у тебя такая измятая, словно ты в берлоге валялся. А ты, Ваня, вскипяти чай.

- А я? - насупился медвежонок. - Обо мне забыли?

- Ну а ты зажжёшь лампочки на ёлке! - предложила Лиза. - Вон провода, а вон и розетка.

- А “бенгальские огни” чем я зажгу? - деловито спросил Миша. - И Ваня без спичек тоже чайник не поставит!

- Спички где-то лежат, - задумалась Лиза. - Искать надо. Мама почему-то их от меня прячет.

- От тебя, но не от меня же, - самоуверенно задрал нос Ваня и бойко продекламировал: - Спички детям не игрушки, прячьте спички под подушки! - И серьёзно добавил: - Но мы ведь не собираемся ими играть, они нам для дела нужны. Вперёд, за мной!

И они втроём отправились на кухню искать спички.

Неразлучные друзья жили в сказочном городе. А в сказках чего только не бывает!

Электророзетка, одиноко выделявшаяся на стене напротив ёлки, возмущённо заявила своей зелёной соседке:

- Разве позволено всякой малышне даже дотрагиваться до меня! Могу так тряхануть, что вмиг облысеют!

Зато “бенгальские огни” пришли в восторг от возможности поискриться, покрасоваться:

- Ура! Устроим фейерверк!

- А если я загорюсь? - затрепетала ёлка.

- Ничего, - успокаивали они, - мы тоже сгорим полностью. Зато какое зрелище!

Неразлучные друзья, как ни старались, не сумели разыскать спички на кухне. И, раздражённо хлопнув дверью, Лиза повела Мишу и Ваню искать спички дальше - по всей квартире.

После них такой беспорядок на кухне остался: повсюду раскрытые дверцы шкафчиков, выдвинутые ящики, перевёрнутые коробки!..

Домашние вещи очень заволновались. Всем известно по сказкам, что обычные бытовые вещи, даже сложного устройства, как, например, современный электроутюг, не могут разговаривать при живых существах. Да и вообще они скромно, потихоньку беседуют лишь по ночам. Разумеется, все, кроме радио, у которого звучное имя - Громкоговоритель. Он, наоборот, бубнит весь день, никого не стесняясь, а на ночь его выключают.

- Если за меня, без всякого присмотра, возьмутся дети, - беспокоился утюг, - я могу сгореть со стыда, задымиться от возмущения, прожечь рубашку и даже перегореть!

- Ты только перегоришь, а мы - совсем сгорим, - загомонили табуретки, столы и шкафчики. - Кто нас вынесет, если начнётся пожар!

- При пожаре сначала необходимо вывести детей, а затем, по возможности, наиболее ценные вещи... - неожиданно забубнил опрокинутый на бок Громкоговоритель, захрипел и умолк, не закончив случайную передачу о мерах противопожарной безопасности.

- А во мне всё растает, - уныло произнёс холодильник, - хоть я и наиболее ценная вещь.

- Я к себе никого из малышей не подпущу, - сурово сказала газовая плита. - Не так меня включат, окно и дверь ведь закрыты, газ заполнит всю кухню - и от малейшей искры может случиться взрыв!

- А отравиться газом можно? - вдруг боязливо спросил с фотографии в рамке, висевшей на стене, седой прадедушка Лис.

- Мой газ - и ядовитый, и взрывоопасный, - вспыльчиво ответила плита. - Могли бы и знать.

- В наше время, - свысока взглянул на неё фотопортрет прадедушки Лиса, - дровами печки топили.

- И угорали от дыма, - язвительно пробурчала плита.

- Зато не взрывались! - не оставался в долгу прадедушка Лис.

- Но угореть от дыма и сейчас можно, - с опаской сообщил нежный цветок, стоявший в горшке на полке. - Подождите, пока малыши спички найдут!

- Не найдут, - внезапно проскрипела высокая кухонная стойка. - Я сегодня утром видела, как мама Лиса положила спички в свою сумочку и с ней на работу ушла.

- Хитра! - уважительно протянул портрет прадедушки. - Вся в меня!

- Да что вы всё о спичках! - вновь чуть не распалился утюг. - Мы живём в век электроприборов! Их включить любой может!

- Любой дурак? - поинтересовалась деревянная кукушка, выскочившая из оконца настенных часов.

- Я так не говорил, - проворчал утюг. - А вот тот, кто вовремя их не выключит, - дурачина наверняка.

- А время-то идёт, - многозначительно прокуковала кукушка и скрылась.

Неразлучные друзья устало опустились на диван возле ёлки.

- Так... - сказал зайчонок, - спички мы нигде не нашли. Придётся обойтись без чаю. Лиза, давай не тяни время с обещанным кочаном капусты, - он смутился. - Ну, слегка перекусить пора. И гладь поскорее Мише рубашку. И ты, Миша, не сиди, как медведь, а включай лампочки на ёлке!

Лиза и Миша послушно встали.

- Погодите, - неожиданно нахмурился медвежонок. - Вы что-нибудь про короткое замыкание слышали?

- А что, бывает и длинное? - зайчонок отодвинулся подальше от электророзетки.

- Длинное - ещё опаснее. На то оно и длинное! - важно заметил Миша, а затем смущённо признался: - Про него я точно не знаю, а про короткое замыкание слышал по телеку. Где-то в проводах что-то происходит и...

- И? - вытянула шею лисонька.

- И пожар! - засопел медвежонок. - Я думаю, нам надо сначала потренироваться, как мы от пожара спасаться будем, а потом уж и ёлку включать.

- Молодчина! - похвалила его Лиза. - Люблю в прятки играть. Если пожар начнётся, я в шкафу спрячусь! - И она мгновенно забралась в шкаф.

- А я... - Зайчонок Ваня быстро залез под диван.

- Ну, а я, - усмехнулся медвежонок Миша, - балконную дверь открою, ветром враз огонь задует.

Он распахнул балконную дверь. Ветки ёлки, позванивая лампочками, заколыхались на сквозняке.

- Видали? - торжествовал Миша.

В комнату к ним тут же влетел вездесущий Аист, в каске пожарного, с ведром воды и с небольшим красным огнетушителем.

- Во что играем? - бодро спросил он. - Уж не в пожар ли?

- А почему вы во все наши игры вмешиваетесь? - насупился Миша.

- Всё время нас опекаете! - пропищала Лиза, высунув голову из шкафа.

- Как известно, именно я всех детей родителям приношу, а значит, за всех них и отвечаю! - с достоинством произнёс Аист.

- Поиграть не дают, - подал голос из-под дивана зайчонок Ваня.

- Играть так играть, - и Аист мигом плеснул водой из ведра под диван.

- Мы так не договаривались! - заверещал зайчонок.

- Но так могло случиться на пожаре. И то в лучшем случае! - подчеркнул Аист. - Вы всё делаете неправильно. Разве можно при пожаре прятаться? Задохнётесь в дыму! Да и сами пожарные не сумеют вас найти!.. Запомните, если огонь ещё маленький, то его можно легко загасить водой. А когда возник настоящий пожар, надо стремглав удирать из дома и срочно звонить по телефону “01”! И уж никак нельзя открывать окна, а не то воздух лишь сильнее раздует огонь. Вот ты, - внезапно указал он на медвежонка, - что больше всего есть любишь?

- Ясно, мёд, - заулыбался Миша.

- А огонь больше всего любит воздух. Он как бы питается кислородом. Если накрыть огонь наглухо чем-нибудь плотным, он сразу задохнётся и исчезнет.

- А открыть окно, чтобы позвать на помощь, тоже нельзя? - хитро спросила лисонька, вылезая из шкафа.

- Можно, если на это есть время, - вздохнув, согласился Аист.

- А если дыму много, то как пробираться к выходу? - выполз из-под дивана зайчонок.

- Как сейчас - ползком, - усмехнулся Аист. - Внизу, у пола, дыма всегда меньше. Хорошо бы ещё при этом от дыма и перегретого воздуха закрыть нос и рот мокрым платком.

- Мокрым от слез, - несмело пошутила Лиза.

- От слез родителей! - рассердился Аист. - Вот вы сами - знаю, знаю, - хотели чай вскипятить. Но ведь не стали бы долго сидеть возле плиты. Ушли бы играть, а кипяток мог бы залить огонь, и газ продолжал бы идти и идти.

- Тогда нужно выключить газ и широко распахнуть окно, - догадался Миша.

- А вот теперь - правильно, - одобрил Аист. И медвежонок гордо посмотрел на всех.

- А вату и “бенгальские огни” - отсюда прочь! - строго продолжил Аист. - Искры могут попасть на вату, а на сухие ёлочные иголки - и подавно!

- Ну, ладно, - смутилась лисонька, - а как с утюгом быть? Я уже три раза помогала маме гладить. У нас утюг автоматический, сам отключается.

- А если ты забудешься, оставишь его на рубашке и выйдешь поиграть с друзьями? - прищурился Аист. - Или тогда сама рубашка отключится? У тебя она отключается от утюга? - обернулся он к Мише.

Миша придирчиво оглядел свою рубашку:

- Хорошо, что я её не дал. Пусть лучше мятая, чем никакая! Не отключается она у меня, а вот пуговицы так и отлетают!

- Ты в рубашке родился, - засмеялся Ваня. - Повезло тебе.

- Но лампочки-то на ёлке включать можно? - настаивала Лиза.

- Пусть взрослые сначала тщательно проверят провод электрогирлянды, нет ли где разрыва, а затем и включают!.. А это тебе подарок, - и Аист вручил маленькой хозяйке огнетушитель, - на всякий пожарный случай!

А теперь ответьте на вопросы.

Какой номер телефона у пожарных: “01”, “02”, “03, “04”? А может, иногда нужно срочно позвонить почти по всем этим номерам при пожаре? Догадайтесь, в каких случаях?

Где лучше прятаться при пожаре - в шкафу или под диваном?

Можно ли оставлять включенный утюг на рубашке? Или пусть он сгорит со стыда вместе с нею?

Что полезней: попить холодного чаю или взорвать всю кухню, разрешив маленьким ребятам-зверятам пользоваться газовой плитой?

Что интересней: положить под ёлку вату или настоящий снег?

Зайчонок Ваня, наш поэт, опять даёт простой совет:

Умоляют плита и утюг, Умоляет электророзетка:

“Чтоб спасти всех друзей и подруг, Не включайте нас, милые детки!” За правильный быстрый ответ Каждому - пару конфет!

 СКАЗКА Т. Шорыгиной

 «ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ВАСИ»

Утром болонка Чапа вышла из дома, отряхнулась, зевнула и побрела по дорожке к будке Барбоса. Барбос радостно завилял хвостом, приветствуя ее.

—С добрым утром! Как спалось? — вежливо спросил он подружку.

— Доброе утро, Барбос. Какой сон? За всю ночь глаз не сомкнула. Вчера так переволновалась, да и живот болел!

— Ах, да, да! Я и забыл. Ведь вчера у нашего Васи был день рождения, приходили гости. Бегали, шумели.

— И шумели, и весь дом вверх дном перевернули, покоя никакого! — подхватила Чапа.

— Ну, расскажи обо всем по порядку, а то я в будке сидел, ничего не видел и не слышал, — попросил пес.

— Поначалу все шло хорошо, — начала рассказывать Чапа. — Пришли к Васе друзья. С цветами, с подарками. Все его поздравляли, счастья и здоровья ему желали. А потом увидели меня, и давай гладить, на руки брать, живот щекотать, за уши трепать. Я терпела-терпела, а когда эти «нежности» мне совсем надоели, начала рычать и даже зубы слегка оскалила. Конечно, ты понимаешь, я собака домашняя, воспитанная, но не очень-то люблю, когда незнакомые дети мне в друзья набиваются.

А как вы ведете себя с собакой ваших друзей, когда приходите к ним в гости?

Барбос вздохнул:

— Понимаю, понимаю... Я ведь тоже не кусачий пес. Ну, а дальше-то что было?

— А дальше вот что: уселись дети за стол и принялись за еду...

— Как, — ужаснулся Барбос, — даже руки не помыли?!

Почему нужно мыть руки после общения с домашними животными?

— В том-то и дело, что не помыли. Хорошо, что тут как раз мама в комнату вошла и велела всем быстро в ванную идти и вымыть руки с мылом.

— Вот это правильно. Молодец мама! — обрадовался Барбос.

— Когда дети за столом сидели и ели, они, по правде сказать, и меня не забывали — бросали под стол куриные косточки, кусочки пирожка, конфеты, — похвалилась Чапа. — Я так объелась, что даже живот разболелся. Ты ведь знаешь, Барбос, что собаки — создания неясные, нас надо вовремя кормить, а сладости нам и вовсе противопоказаны.

— Знаю, знаю, вздохнул пес. — Меня-то сладостями никто не угощает.

— Не горюй! Это и лучше. Зато здоровье сохранишь, — утешила друга Чана и продолжила рассказ. — Дети встали из-за стола, стали бегать, играть, за мной по всему дому гоняться. Потом музыку включили и танцы затеяли. Вася меня за передние лапы взял и со мной вальсировал.

Не поверишь, до сих пор спина ноет и лапы болят!

— Бедняжка! — посочувствовал Барбос.

— Это еще ничего, — продолжала болонка. — Но когда ребята из игрушечного пистолета стали пистонами палить — тут-то я страху и натерпелась. Под диван сразу забилась. Один мальчишка попытался меня оттуда вытащить, так я его за руку тяпнула!

— Неужели тяпнула?

— А что мне оставалось? Как прикажешь поступать с детьми, которые не знают правил обращения с нами, с собаками? Конечно, парнишка в слезы. Видно, больно я его куснула. Хорошо хоть не до крови. Только после этого они меня, наконец, в покое оставили и по домам расходиться стали. А я всю ночь под диваном просидела. Вот такой день рождения нашего Васи получился!

— Ладно, Чапа, ты не горюй. День рождения Васи теперь не скоро, через год. Иди домой и отсыпайся. А я дом сторожить буду.

ВОПРОСЫ

 

Почему болонка Чапа не выспалась?

Хотела ли Чапа подружиться с ребятами, которые пришли к Васе на день рождения? Почему она зарычала на детей?

Почему у Чапы разболелся живот?

Чего испугалась Чапа? Куда она спряталась?

Почему болонка укусила одного из гостей?

Как нужно вести себя, если вы пришли в дом к другу, у которого есть собака?

                                   Большая стирка

 Леонид Пантелеев

Большая стирка - один из рассказов цикла Леонида Пантелеева о Белочке и Тамарочке, который понравится не только девочкам. В нем говорится о том, как две сестры остались дома, когда мама ушла за покупками. Девочки решили заняться творчеством и взяли из папиного кабинета чернила. Какие неприятности для Белочки и Тамары таились в этом, узнайте вместе с ребятами из произведения. Оно учит слушать взрослых, не брать вещи без спроса и исправлять свои ошибки делом, а не словом.

 

Один раз мама пошла на рынок за мясом. И девочки остались одни дома. Уходя, мама велела им хорошо себя вести, ничего не трогать, со спичками не играть, на подоконники не лазать, на лестницу не выходить, котёнка не мучить. И обещала им принести каждой по апельсину.

Девочки закрыли за мамой на цепочку дверь и думают: «Что же нам делать?» Думают: «Самое лучшее — сядем и будем рисовать». Достали свои тетрадки и цветные карандаши, сели за стол и рисуют. И всё больше апельсины рисуют. Их ведь, вы знаете, очень нетрудно рисовать: какую-нибудь картошину намазюкал, красным карандашом размалевал и — готово дело — апельсин.

Потом Тамарочке рисовать надоело, она говорит:

— Знаешь, давай лучше писать. Хочешь, я слово «апельсин» напишу?

— Напиши, — говорит Белочка.

Подумала Тамарочка, голову чуть-чуть наклонила, карандаш послюнила и — готово дело — написала:

ОПЕЛСИН

И Белочка тоже две или три буковки нацарапала, которые умела.

Потом Тамарочка говорит:

— А я не только карандашом, я и чернилами писать умею. Не веришь? Хочешь, напишу?

Белочка говорит:

— А где ж ты чернила возьмёшь?

— А у папы на столе — сколько хочешь. Целая банка.

— Да, — говорит Белочка, — а ведь мама нам не позволила трогать на столе.

Тамарочка говорит:

— Подумаешь! Она про чернила ничего не говорила. Это ведь не спички — чернила-то.

И Тамарочка сбегала в папину комнату и принесла чернила и перо. И стала писать. А писать она хоть и умела, да не очень. Стала перо в бутылку окунать и опрокинула бутылку. И все чернила на скатерть вылились. А скатерть была чистая, белая, только что постланная.

Ахнули девочки.

Белочка даже чуть на пол со стула не упала.

— Ой, — говорит, — ой... ой... какое пятнище!..

А пятнище всё больше и больше делается, растёт и растёт. Чуть не на полскатерти кляксу поставили.

Белочка побледнела и говорит:

— Ой, Тамарочка, нам попадёт как!

А Тамарочка и сама знает, что попадёт. Она тоже стоит — чуть не плачет. Потом подумала, нос почесала и говорит:

— Знаешь, давай скажем, что это кошка чернила опрокинула!

Белочка говорит:

— Да, а ведь врать нехорошо, Тамарочка.

— Я и сама знаю, что нехорошо. А что же нам делать тогда?

Белочка говорит:

— Знаешь что? Давай лучше выстираем скатерть!

Тамарочке это даже понравилось. Она говорит:

— Давай. А только в чем же её стирать?

Белочка говорит:

— Давай, знаешь, в кукольной ванночке.

— Глупая. Разве скатерть в кукольную ванночку залезет? А ну, тащи сюда корыто!

— Настоящее?..

— Ну конечно, настоящее.

Белочка испугалась. Говорит:

— Тамарочка, ведь мама же нам не позволила...

Тамарочка говорит:

— Она про корыто ничего не говорила. Корыто — это не спички. Давай, давай скорее...

Побежали девочки на кухню, сняли с гвоздя корыто, налили в него из-под крана воды и потащили в комнату. Табуретку принесли. Поставили корыто на табуретку.

Белочка устала — еле дышит.

А Тамарочка ей и отдохнуть не даёт.

— А ну, — говорит, — тащи скорей мыло!

Побежала Белочка. Приносит мыло.

— Синьку ещё надо. А ну — тащи синьку!

Побежала Белочка синьку искать. Нигде найти не может.

Прибегает:

— Нет синьки.

А Тамарочка уже со стола скатерть сняла и опускает её в воду. Страшно опускать — сухую-то скатерть в мокрую воду. Опустила всё-таки. Потом говорит:

— Не надо синьки.

Посмотрела Белочка, а вода в корыте — синяя-пресиняя.

Тамарочка говорит:

— Видишь, даже хорошо, что пятно поставили. Можно без синьки стирать.

Потом говорит:

— Ой, Белочка!

— Что? — говорит Белочка.

— Вода-то холодная.

— Ну и что?

— В холодной же воде бельё не стирают. В холодной только полощут.

Белочка говорит:

— Ну, ничего, давай тогда полоскать.

Испугалась Белочка: вдруг её Тамарочка ещё и воду заставит кипятить.

Стала Тамарочка скатерть мылом намыливать. Потом стала тискать её, как полагается. А вода всё темней и темней делается.

Белочка говорит:

— Ну, наверно, уже можно выжимать.

— А ну, давай посмотрим, — говорит Тамарочка.

Вытащили девочки из корыта скатерть. А на скатерти только два маленьких белых пятнышка. А вся скатерть — синяя.

— Ой, — говорит Тамарочка. — Надо воду менять. Тащи скорей чистой воды.

Белочка говорит:

— Нет, теперь ты тащи. Я тоже хочу постирать.

Тамарочка говорит:

— Ещё что! Я пятно поставила, я и стирать буду.

Белочка говорит:

— Нет, теперь я буду.

— Нет, не будешь!

— Нет, буду!..

Заплакала Белочка и двумя руками вцепилась в корыто. А Тамарочка за другой конец ухватилась. И корыто у них закачалось, как люлька или качели.

— Уйди лучше, — закричала Тамарочка. — Уйди, честное слово, а не то я в тебя сейчас водой брызну.

Белочка, наверно, испугалась, что она и в самом деле брызнет, — отскочила, корыто выпустила, а Тамарочка его в это время как дёрнет — оно кувырком, с табуретки — и на пол. И, конечно, вода из него тоже на пол. И потекла во все стороны.

Вот тут-то уж девочки испугались по-настоящему.

Белочка от страха даже плакать перестала.

А вода уж по всей комнате — и под стол, и под шкаф, и под рояль, и под стулья, и под диван, и под этажерку, и куда только можно течёт. Даже в соседнюю комнату маленькие ручейки побежали.

Очухались девочки, забегали, засуетились:

— Ой! Ой! Ой!..

А в соседней комнате в это время спал на полу котёнок Пушок. Он как увидел, что под него вода течёт, — как вскочит, как замяучит и давай как сумасшедший по всей квартире носиться:

— Мяу! Мяу! Мяу!

Девочки бегают, и котёнок бегает. Девочки кричат, и котёнок кричит. Девочки не знают, что делать, и котёнок тоже не знает, что делать.

Тамарочка на табуретку влезла и кричит:

— Белочка! Лезь на стул! Скорее! Ты же промочишься.

А Белочка так испугалась, что и на стул забраться не может. Стоит, как цыплёнок, съёжилась и только знай себе головой качает:

— Ой! Ой! Ой!

И вдруг слышат девочки — звонок.

Тамарочка побледнела и говорит:

— Мама идёт.

А Белочка и сама слышит. Она ещё больше съёжилась, на Тамарочку посмотрела и говорит:

— Ну вот, сейчас будет нам...

А в прихожей ещё раз:

«Дзинь!»

И ещё раз:

«Дзинь! Дзинь!»

Тамарочка говорит:

— Белочка, милая, открой, пожалуйста.

— Да, спасибо, — говорит Белочка. — Почему это я должна?

— Ну, Белочка, ну, милая, ну ты же всё-таки ближе стоишь. Я же на табуретке, а ты на полу всё-таки.

Белочка говорит:

— Я тоже могу на стул залезть.

Тогда Тамарочка видит, что всё равно надо идти открывать, с табуретки спрыгнула и говорит:

— Знаешь что? Давай скажем, что это кошка корыто опрокинула!

Белочка говорит:

— Нет, лучше, знаешь, давай пол поскорее вытрем!

Тамарочка подумала и говорит:

— А что ж... Давай попробуем. Может быть, мама и не заметит...

И вот опять забегали девочки. Тамарочка мокрую скатерть схватила и давай ею по полу елозить. А Белочка за ней, как хвостик, носится, суетится и только знай себе:

— Ой! Ой! Ой!

Тамарочка ей говорит:

— Ты лучше не ойкай, а лучше тащи скорей корыто на кухню.

Белочка, бедная, корыто поволокла. А Тамарочка ей:

— И мыло возьми заодно.

— А где оно — мыло?

— Что ты — не видишь? Вон оно под роялем плавает.

А звонок опять:

«Дз-з-зинь!..»

— Ну что ж, — говорит Тамарочка. — Надо, пожалуй, идти. Я пойду открою, а ты, Белочка, поскорей дотирай пол. Как следует, смотри, чтобы ни одного пятнышка не осталось.

Белочка говорит:

— Тамарочка, а куда же скатерть потом? На стол?

— Глупая. Зачем её на стол? Пихай её — знаешь куда? Пихай её подальше под диван. Когда она высохнет, мы её выгладим и постелим.

И вот пошла Тамарочка открывать. Идти ей не хочется. Ноги у неё дрожат, руки дрожат. Остановилась она у двери, постояла, послушала, вздохнула и тоненьким голоском спрашивает:

— Мамочка, это ты?

Мама входит и говорит:

— Господи, что случилось?

Тамарочка говорит:

— Ничего не случилось.

— Так что же ты так долго?.. Я, наверно, двадцать минут звоню и стучу.

— А я не слышала, — говорит Тамарочка.

Мама говорит:

— Я уж бог знает что думала... Думала — воры забрались или вас волки съели.

— Нет, — говорит Тамарочка, — нас никто не съел.

Мама сетку с мясом на кухню снесла, потом возвращается и спрашивает:

— А где же Белочка?

Тамарочка говорит:

— Белочка? А Белочка... я не знаю, где-то там, кажется... в большой комнате... чего-то там делает, я не знаю...

Мама на Тамарочку с удивлением посмотрела и говорит:

— Послушай, Тамарочка, а почему у тебя такие руки грязные? И на лице какие-то пятна!

Тамарочка за нос себя потрогала и говорит:

— А это мы рисовали.

— Что ж это вы — углём или грязью рисовали?

— Нет, — говорит Тамарочка, — мы карандашами рисовали.

А мама уже разделась и идёт в большую комнату. Входит и видит: вся мебель в комнате сдвинута, перевёрнута, не поймёшь, где стол, где стул, где диван, где этажерка... А под роялем на корточках ползает Белочка и что-то там делает и плачет во весь голос.

Мама в дверях остановилась и говорит:

— Белочка! Доченька! Что это ты там делаешь?

Белочка из-под рояля высунулась и говорит:

— Я?

А сама она грязная-прегрязная, и лицо у неё грязное, и даже на носу тоже пятна.

Тамарочка ей ответить не дала. Говорит:

— А это мы хотели, мамочка, тебе помочь — пол вымыть.

Мама обрадовалась и говорит:

— Вот спасибо!..

Потом к Белочке подошла, наклонилась и спрашивает:

— А чем же это, интересно, моя дочка моет пол?

Посмотрела и за голову схватилась:

— О, господи! — говорит. — Вы только взгляните! Ведь она же носовым платком пол моет!

Тамарочка говорит:

— Фу, глупая какая!

А мама говорит:

— Да уж, это действительно называется — помогают мне.

А Белочка ещё громче заплакала под своим роялем и говорит:

— Неправда, мамочка. Мы вовсе и не помогаем тебе. Мы корыто опрокинули.

Мама на табуретку села и говорит:

— Этого ещё недоставало. Какое корыто?

Белочка говорит:

— Настоящее которое... Железное.

— А как же, интересно, оно попало сюда — корыто?

Белочка говорит:

— Мы скатерть стирали.

— Какую скатерть? Где она? Зачем же вы её стирали? Ведь она же чистая была, только вчера постлана.

— А мы на неё чернила нечаянно пролили.

— Ещё того не легче. Какие чернила? Где вы их взяли?

Белочка на Тамарочку посмотрела и говорит:

— Мы из папиной комнаты принесли.

— А кто вам позволил?

Девочки друг на дружку посмотрели и молчат.

Мама посидела, подумала, нахмурилась и говорит:

— Ну, что же мне теперь с вами делать?

Девочки обе заплакали и говорят:

— Накажи нас.

Мама говорит:

— А вы очень хотите, чтобы я вас наказала?

Девочки говорят:

— Нет, не очень.

— А за что же, по-вашему, я должна вас наказать?

— А за то, что, наверно, мы пол мыли.

— Нет, — говорит мама, — за это я вас наказывать не буду.

— Ну, тогда за то, что бельё стирали.

— Нет, — говорит мама. — И за это я тоже наказывать вас не буду. И за то, что чернила пролили, — тоже не буду. И за то, что писали чернилами, — тоже не буду. А вот за то, что без спросу взяли из папиной комнаты чернильницу, — за это вас действительно наказать следует. Ведь если бы вы были послушные девочки и в папину комнату не полезли, вам бы не пришлось ни пол мыть, ни бельё стирать, ни корыто опрокидывать. А заодно и врать бы вам не пришлось. Ведь, в самом деле, Тамарочка, разве ты не знаешь, почему у тебя нос грязный?

Тамарочка говорит:

— Знаю, конечно.

— Так почему же ты сразу не сказала?

Тамарочка говорит:

— Я побоялась.

— А вот это и плохо, — говорит мама. — Сумел набедокурить — сумей и ответить за свои грехи. Сделала ошибку — не убегай, поджав хвост, а исправь её.

— Мы и хотели исправить, — говорит Тамарочка.

— Хотели, да не сумели, — говорит мама.

Потом посмотрела и говорит:

— А где же, я не вижу, скатерть находится?

Белочка говорит:

— Она под диваном находится.

— А что она там делает — под диваном?

— Она там сохнет у нас.

Вытащила мама из-под дивана скатерть и опять на табуретку села.

— Господи! — говорит. — Боже ты мой! Такая миленькая скатерть была! И вы посмотрите, во что она превратилась. Ведь это же не скатерть, а половая тряпка какая-то.

Девочки ещё громче заплакали, а мама говорит:

— Да, милые мои доченьки, наделали вы мне хлопот. Я устала, думала отдохнуть, — я только в будущую субботу собиралась большую стирку делать, а придётся, как видно, сейчас этим делом заняться. А ну, прачки-неудачки, снимайте платья!

Девочки испугались. Говорят:

— Зачем?

— Зачем? А затем, что в чистых платьях бельё не стирают, полов не моют и вообще не работают. Надевайте свои халатики и — живо за мной на кухню...

Пока девочки переодевались, мама успела на кухне зажечь газ и поставила на плиту три больших кастрюли: в одной — вода, чтобы пол мыть, во второй — бельё кипятить, а в третьей, отдельно, — скатерть.

Девочки говорят:

— А почему ты её отдельно поставила? Она ведь не виновата, что запачкалась.

Мама говорит:

— Да, она, конечно, не виновата, но всё-таки придётся её в одиночку стирать. А то у нас всё бельё синее станет. И вообще я думаю, что эту скатерть уже не отстираешь. Придётся, наверно, выкрасить её в синий цвет.

Девочки говорят:

— Ой, как красиво будет!

— Нет, — говорит мама, — я думаю, что это не очень красиво будет. Если бы это было действительно красиво, то, наверно, люди каждый бы день кляксы на скатерти ставили.

Потом говорит:

— Ну, хватит болтать, берите каждая по тряпке и идёмте пол мыть.

Девочки говорят:

— По-настоящему?

Мама говорит:

— А вы что думали? По-игрушечному вы уже вымыли, теперь давайте по-настоящему.

И вот девочки стали по-настоящему пол мыть.

Мама дала им каждой по уголку и говорит:

— Смотрите, как я мою, и вы тоже так мойте. Где вымыли, там по чистому не ходите... Луж на полу не оставляйте, а вытирайте досуха. А ну, раз-два — начали!..

Засучила мама рукава, подоткнула подол и пошла пахать мокрой тряпкой. Да так ловко, так быстро, что девочки за ней еле успевают. И конечно, у них так хорошо не выходит, как у мамы. Но всё-таки они стараются. Белочка даже на коленки встала, чтобы удобнее было.

Мама ей говорит:

— Белочка, ты бы ещё на живот легла. Если ты будешь так пачкаться, то нам придётся потом и тебя в корыте стирать.

Потом говорит:

— А ну, сбегай, пожалуйста, на кухню, посмотри, не кипит ли вода в бельевом баке.

Белочка говорит:

— А как же узнать, кипит она или не кипит?

Мама говорит:

— Если булькает — значит, кипит; если не булькает — значит, не вскипела ещё.

Белочка на кухню сбегала, прибегает:

— Мамочка, булькает, булькает!

Мама говорит:

— Не мамочка булькает, а вода, наверно, булькает?

Тут мама из комнаты за чем-то вышла, Белочка Тамарочке и говорит:

— Знаешь? А я апельсины видела!

Тамарочка говорит:

— Где?

— В сетке, в которой мясо висит. Знаешь, сколько? Целых три.

Тамарочка говорит:

— Да. Будут нам теперь апельсины. Дожидайся.

Тут мама приходит и говорит:

— А ну, поломойки, забирайте вёдра и тряпки — идём на кухню бельё стирать.

Девочки говорят:

— По-настоящему?

Мама говорит:

— Теперь вы всё будете делать по-настоящему.

И девочки, вместе с мамой, по-настоящему стирали бельё. Потом они его по-настоящему полоскали. По-настоящему выжимали. И по-настоящему вешали его на чердаке на верёвках сушиться.

А когда они кончили работать и вернулись домой, мама накормила их обедом. И никогда ещё в жизни они с таким удовольствием не ели, как в этот день. И суп ели, и кашу, и чёрный хлеб, посыпанный солью.

А когда они отобедали, мама принесла из кухни сетку и сказала:

— Ну, а теперь вы, пожалуй, можете получить каждая по апельсину.

Девочки говорят:

— А кому третий?

Мама говорит:

— Ах вот как? Вы уже знаете, что и третий есть?

Девочки говорят:

— А третий, мамочка, знаешь кому? Третий — самый большой — тебе.

— Нет, доченьки, — сказала мама. — Спасибо. Мне хватит, пожалуй, и самого маленького. Ведь всё-таки вы сегодня в два раза больше, чем я, работали. Не правда ли? И пол два раза мыли. И скатерть два раза стирали...

Белочка говорит:

— Зато чернила только один раз пролили.

Мама говорит:

— Ну, знаешь, если бы вы два раза чернила пролили, — я бы вас так наказала...

Белочка говорит:

— Да, а ведь ты же не наказала всё-таки?

Мама говорит:

— Погодите, может быть, ещё и накажу всё-таки.

Но девочки видят: нет, уж теперь не накажет, если раньше не наказала.

Обняли они свою маму, крепко расцеловали её, а потом подумали и выбрали ей — хоть не самый большой, а всё-таки самый лучший апельсин.

И правильно сделали.